По традиции, которая сохранилась еще со школьных времен, в начале сентября все мы – бывшие одноклассники – решили собраться на небольшую вечеринку. Однако на этот раз она прошла довольно странно (годы берут свое).

Как всегда, мы договорились встретиться на квартире Шерстюкова, нашего идейного лидера. Я пришел первым и нашел входную дверь широко открытой, однако самого хозяина дома не было. В одиночестве я прождал около часа, так что уже начал думать, что перепутал время или место сбора. Однако потом гости повалили, как из рога изобилия.

Пришел Самоедов, принес с собой две банки шпрот и розы. За его широкой спиной маячили фигуры супругов Козловских (до брака их фамилия была Степановы), которые вечно путали, кто из них муж, а кто жена. Когда вес трое прошли в комнату, Самоедов неожиданно преподнес цветы мадам Козловской (насколько я смог определить, именно ей, а не ему), отчего она стала вдруг похожа на мокрую курицу.

За ними появился Швайн, как всегда чем-то взволнованный, размахивавший руками и сшибавший все предметы, которые имели неосторожность обладать выпуклой формой. К счастью для себя, вошедшая сразу за ним Стопкина была таковой формы напрочь лишена.

Появился и Крюгер с ведром воды. «Что это?» – спросили его. «Пустое ведро воды» - ответил он, опрокидывая его на голову Козловской и прибавляя: «Это для большего сходства». Шерстюков, который был туговат на ухо, отозвался из-под потолка: «Да, скотство полное!». Только тогда я его, наконец, заметил – он лежал на потолке в позе Данаи.

Последним сунулся было Кривцов, но его не пустили – много пьет и никогда не дает денег. А Фрякин не пришел вовсе, и на вопрос «почему?» ответил: «Потому что умер давно».