На экране темно. Темнота длится достаточно долго, настолько долго, чтобы зритель сумел привыкнуть к этой темноте, и начал различать в ней любые малейшие движения и деформации. Камера немного от"езжает, и становится видно, что эта темнота есть ни что иное, как неровная двояковыпуклая поверхность огромного шара. Через несколько мгновений камера от"езжает еще немного, и зритель замечает, что шар на самом деле имеет неправильную форму, он немного приплюснут, и более того, он вертится вокруг своей (невидимой, однако, зрителю) оси. Внезапный сноп света застает зрителя в расплох, на переднем плане перед огромным шаром пролетает еще один шар, но немного меньшего размера. Лишь когда этот малый шар пролетает второй и третий раз, зрителю удается разглядеть, что же это такое. Внезапно зрителю приходит неимоверная догадка - это не один и тот же шар, это три совершенно разных шара; а за ней другая, еще более неожиданная - это же ядро и электроны, это молекула!!! Зритель понемногу приходит в себя от пережитого потрясения собственными воображением и смекалкой, почесывает в затылке и устраивается по-удобнее в кресле. Он принимает предложенные ему режиссером правила игры. Камера от"езжает еще немного. Зритель видит совсем рядом с только что открытой им молекулой еще одну, потом еще, и еще. Молекулы появляются быстро, не давая зрителю успеть сопоставить все, что удается вспомнить из ядерной физики, с происходящими на экране событиями. Все молекулы безумно похожи друг на друга, но, в то же время, у каждой из них есть что-то, что отличает ее от других. Спин... Кварк... Протон.. Зрителю не хватает времени правильно расставить все эти понятия на экране. Такова задумка режиссера. Камера от"езжает еще дальше, и уже практически невозможно различить, где заканчивается одна молекула и начинается другая. Их ряд все более напоминает собой пеструю поверхность кресла, на котором сидит зритель. Вот камера отдаляется еще немного, и зритель не различает уже более ничего кроме гладкой поверхности светло-коричневого цвета. Внезапно он замечает инородный черный предмет, точка соприкосновения которого с этой поверхностью начинает становиться немного красной. Камера от"езжает еще дальше, и зритель видит, что гладкая поверхность - это самая настоящая человеческая кожа, а чернй инородный предмет - игла от шприца, который тоже уже можно различить в полной мере. Это столяр Дмитрий Иванович Дятлов, который находится на приеме в кабинете у врача Виктора Федоровича Степанского. Об этом зритель с интересом узнает из субтитров, позлущих внизу экрана.

Камера от"езжает все дальше, и вот, зритель уже видит Дмитрия Ивановича Дятлова бодро шагающего по улице. Вот он выходит на большой проспект и скрывается в толпе. Постепенно зрителю становится все сложнее и сложнее выделить из толпы отдельно идущего человека. Толпа превращается в пеструю поверхность, все более напоминающую обшивку кресла, на котором сидит зритель. Камера начинает стремительно и достаточно долго от"езжать, оставляя далеко внизу шумящую толпу, машины, деревья и дома. Это заставляет зрителя задуматься о размере штатива этой камеры и великолепной операторской работе. Такова задумка режиссера. Отвлекшись от своих мыслей, зритель видит, что картина на экране сильно поменялась. Далеко впереди виден земной шар. То что это именно Земля, зритель понимает по очертанию африканского материка. Внезапный сноп света снова застает зрителя врасплох. И зритель невольно зажмуривается. Сквозь закрытые веки зритель видит солнце, занимающее весь экран. Камера от"езжает в сторону. и зритель осторожно приоткрывает глаза. На переднем плане пролетает огромный шар, потом еше один, и еще... Зритель уже давно догадался, что это - солнечная система, и с интересом ждет развития событий. Камера от"езжает еще немного, и зритель видит совсем рядом с солнечной системой другую, потом еще, и еще... Все они безумно похожи друг на друга, но, в то же время, у каждой из них есть что-то, что отличает ее от других. Новые и новые звезды и окрыжающие их планеты появляются на экране так быстро, что зритель не успевает сопоставить все, что удается вспомнить из астрофизики, с происходящими на экране событиями. Звезды... Галактики... Черные дыры... Антиматерия... Зрителю снова не хватает времени правильно расставить все эти понятия на экране. Такова задумка режиссера. Камера от"езжает еще дальше, и уже практически невозможно различить, где заканчивается одна солнечная система и начинается другая. Их ряд все более наоминает собой пеструю поверхность кресла, на котором сидит зритель. Камера от"езжает еще немного... Внезапно зрителя поражает догадка такой силы и важности, что он не может больше тратить свою энергию на просмотр фильма, и целиком углубляетя в обдумывание своего открытия. Тем временем экран постепенно гаснет, и по его темно поверхности начинают ползти титры. Словом, зритель не упустил ни единого момента фильма. Такова задумка режиссера. Камера от"езжает еще дальше. Теперь в ней можно увидеть и потухший экран, и зал, и зрителя, сидящего в раздумии на кресле, и зеленую надпись "Выход" в углу. Тут камера изменяет своей привычке и, вместо того, чтобы удаляться, начинает медленно наезжать на эту зеленую надпись. Вот слово "Выход" занимает уже всю область видимости. Камера останавливается на некоторое время, и несколько секунд лишь это слово присутствует в поле ее зрения. Наконец, она тухнет. Не видно больше ничего. Такова задумка режиссера.