Здравствуйте, дорогие друзья!

Наша редакция начинает серию выпусков под названием "Здравствуй, критик, мордой в стол". Перед тем как начать, необходимо закончить вступление. Что мы и делаем.

Первое творение, которое мы собираемся подвергнуть жесткой, но справедливой критике, заслуживает этого, на наш взгляд, особенно сильно. Оно претенциозно и нагло - как по форме, так и по содержанию. Очевидно, что написать его был способен лишь человек, крайне неадекватно воспринимающий окружающую его действительность. Что видно уже в первых строках.

Очевидно, что здесь автор доступными ему средствами пытается подчеркнуть свою никчёмность и - вследствие этого - невостребованность окружающим миром. Также очевидно, что удаётся это ему достаточно плохо. Как говорил один герой, "поэзией здесь и не пахло".

Заметим также, что "в колоде" он "возлежит" не семёркой, но и не тузом - обыкновенным, так сказать, средним валетом. То есть, проводя аналогию карточной колоды с "плеядой поэтов", упомянутой далее, - автор отводит себе место среди современников - среднее (и это лишь первая неадекватная оценка).

Некоторые исследователи полагают, что в валете прослеживается неожиданная ассоциация с известным методом сна вдвоём на очень узкой кровати. Что ж, мы оставим это на их совести.

Это четверостишие напоминает о судьбе маленького мальчика, которому очень хочется в туалет. Он спешит домой, на пути возникают всякие препятствия, и он чертовски боиться опоздать...

Последние две строчки - не что иное, как жалкая пародия на цитату из сомнительного романа Виктора Пелевина "Чапаев и Пустота" (в оригинале герои рассуждают о судьбе шариков воска - что происходит, когда сгорает свеча, и важна ли её форма; или же важен только сам воск). Этой пародией на цитату автор хочет показать, что вся тщеславная суета - тщетна. Правда, он не учёл одной малости: едва ли один из десятков тысяч читателей способен понять смысл цитаты.

Пожалуй, лишь это четверостишие можно назвать более или менее достойным пера середнячка (остальные значительно хуже). Правда, и здесь не обошлось без ложки дёгтя: автор выдаёт свои сексуальные фантазии, которые, увы, не укладываются в традиционные рамки.

Четвёртое четверостишие. Здесь читатель, сумевший-таки дочитать до этих строк и уже уразумевший, что "хреново пишется" - основной стержень стихотворения, получает сразу по всем местам своего распухшего мозга.

Первая строчка, допустим, понятна. Автор предлагает самому себе не огорчаться по поводу того, что он далеко не гений (мы согласимся с ним - чего тут расстраиваться). Но далее следует наглое утверждение, мы даже процитируем его отдельно: "Хреново пишется, и это не победа". Каково?.. Автор пытается навязать читателю мысль, что отстутствие вдохновения было культивировано им в результате неимоверных усилий, после чего отвернуто как ложная идея. Возмутительный, наглый приём, позволяющий оправдывать лодырей, тунеядцев и жуликов.

Далее идёт по-детски наивное отвержение штампов: "с восхода до обеда", "во сне и навсегда". Здесь обсуждать, на наш взгляд, попросту нечего: всё и так понятно.

Здесь, наконец, следует как бы жизнеутверждающая тема, начинающаяся в последней строке предыдущей строфы. Автор потрудился сделать так, чтобы она (тема) звучала бы даже при поверхностном взгляде: это единственное четверостишие, в котором отсутствуют слова "хреново пишется". Похвально. Дальше автор в юношеском задоре сообщает нам, что он понял, что именно нужно сделать. Правда, он не сообщает, для чего и кому всё это нужно; но это не такой уж большой для данного автора недостаток, поэтому сильно ругаться из-за него мы не станем.

Последнее четверостишие опять-таки на редкость (воспользуемся лексиконом автора) уныло. Кроме того, в нём присутствуют: претенциозность, пошлость, насмешка над религией, антисанитария. Всё это опять-таки разбавлено полнейшим отсутствием вдохновения, из-за которого так убивается автор на протяжении всего, с позволения сказать, стиха; а также - оскорбительнейшими нападками на собеседников.

Что можно сказать по поводу стиха в целом? Можно сказать только то, что мы уже говорили раньше: оно бесталанно, претенциозно, крикливо, нагло и при этом пессимистично. Редкий сплав для стихотворения; и тем не менее всё это так. Завершая наш первый выпуск, мы выражаем глубокую и искреннюю уверенность, что наша работа не пропадёт даром; что те, кому не нужно писать в силу врождённых способностей, перестанут, наконец, насиловать читателя; что читатели поймут, что, собственно, нужно читать, а что, наоборот, читать не стоит. Другими словами, мы, надеясь на адекватную оценку собственной деятельности, завершаем наш первый выпуск.